На маленьком розовом бумажном квадрате — круги, вырезанные из пластиковых бутылок, и свисающие красные нитки. Это объект Йэн Сур из серии «Дожди», который напоминает работы минималистов 60-х. Бумага вручную отлита из использованных кассовых чеков. Изначально эксперименты со вторичной переработкой художница начала из-за нехватки подходящих материалов для рисования тушью.

Сначала были опыты с макулатурой, затем появилась идея использовать чеки. «Года три назад в Якутске только-только начали появляться сортировочные пункты. Я посмотрела лекции экоактивистов, популярных в республике о вторичной переработке и поняла, что ресайкл нужно сделать частью моего быта и творчества».

Листы бумаги художница создает прямо на кухне, используя экран, сетку и воду. Для «отливки» 5 тонких листов необходимо два полных пакета чеков, для большого полотна — целое ведро чеков. Каждый лист покрывается лаком или краской: цветную бумагу Йэн Сур использует для небольших объектов, а белую — для рисования.

Ценность ресайкл-практик художницы в том, что она не прибегает к надуманной концептуализации, столь популярной у многих молодых художников. Йэн Сур не артикулирует свое искусство в политическом или экофеминистском измерении. Скорее, она наслаждается самой работой с материалом, тестирует его пластические возможности. Например, сшивает фрагменты бумажного листа в пространственный объект для инсталляции, посвященной видимости проблемы домашнего насилия. Художница предлагает зрителю положить вещь, связанную лично у него с этой темой, в специальный ящик, обернутый листами из переработанных чеков. Такая «передача» становится своеобразным ритуалом, который, возможно, поможет пережить травматический опыт.

Одна из самых сильных работ Йэн Сур с использованием чеков — вышивка «Mutter» на розовой тонированной бумаге, отсылающая к женской телесности. Работа запускает неочевидный ассоциативный ряд: материнство, женское тело, вторичная переработка и имеет критический потенциал. Совсем другая история с объектом «Потребительский куб» — это большая пластиковая коробка, похожая на бассейн, но с чеками вместо воды. Достаточно очевидная антиконсьюмеристская метафора кажется неуместной на фоне куда более тонких и личных работ художницы. Тем более что для Йэн Сур экология — это скорее не новая глобальная политика, а «теория малых дел».

Насколько долго этот ежедневный манифест будет маленьким, во многом зависит от физических размеров рабочего пространства Йэн Сур. Она прямо говорит, что работать с большими форматами ей не позволяет отсутствие мастерской. Искусство, связанное со вторичной переработкой, в последние годы в России развивается по пути гигантомании и коллабораций с крупными брендами. Например, в августе в екатеринбургском МЕГА-парке установили паблик-арт объект из отработавших свое моторов, двигателей и поршней, расплавленных в печи первоуральского завода «Интермолд». Московский универмаг «Цветной» установил на своей территории бокс для сбора старого трикотажа, чтобы затем бренд одежды Vereja «распустил» свитерки на нитки. Из них художники бренда создали 25-метровую ресайкл-инсталляцию. Запрос на такие совместные проекты увеличивается. Поэтому художникам, использующим вторичную переработку, в том числе, Йэн Сур, будет сложно продумывать собственную художественную стратегию без учета этой тенденции.

«В Якутии есть понятие “эмэгэт”: если какой-нибудь предмет “очеловечить”, то он становится оберегом своего хозяина. Шаманы считали эмэгет своим покровителем.
С этим понятием тесно связано рождение меня как художницы. Этому посвящена работа “Иччилээх этэ... ”, для создания которой я использовала человеческие волосы, пластиковые бутылки и слаймы — игрушки-“лизуны”. Символическое изображение женских труб, эмбриона — это метафора моего искусства. Этим объектом я его “очеловечиваю” и делаю оберегом собственной жизни. Потому что смысл моей жизни — это творчество», — так Йэн Сур рассуждает об объекте «Иччилээх этэ...».

Осознание себя профессиональной художницей пришло к Йэн Сур после рождения второй дочери. До декрета она успела окончить Арктический государственный институт культуры и искусств в Якутске по специальности «Дизайнер среды» и несколько лет поработать по профессии. Художница создавала предметы интерьера в мастерской кованых изделий и проектировала малые архитектурные формы.

Йэн Сур работает ночью, когда дети уже спят. Её время начинается в 11 вечера и заканчивается в 4 утра. Ночью кухня становится мастерской.

В своих интервью или публичных текстах Йэн Сур не проговаривает использование феминисткой оптики и критической теории, не сравнивает себя с художницами вроде Луиз Буржуа, Мэри Келли или Кете Кольвиц. «Никогда не анализирую, как можно соединить разные эстетики или замиксовать. Я работаю от образа: вынашиваю его и потом он выходит в один момент. Тема беременности и материнства — это мое настоящее и я сейчас в ожидании новых образов и чувств в будущем».

Сюрреалист Макс Эрнст часто использовал собственную технику фроттажа. Художник переводил на бумагу фактуру разных предметов: от старого деревянного пола до листьев. Йэн Сур добивается нужного ей рельефа благодаря экспериментам по отливке собственной бумаги. Причем для объектов она выбирает максимально «грубые» листы с экспрессивными разрывами. Но такие эксперименты — далеко не единственное пересечение ее работ с сюрреалистами. Например, художница вплетает изображение глаза в фантастический пейзаж, примерно также, как это делал Макс Эрнст в своей серии «Естественная история».

«Меня с детства интересовались абстрактные и сюрреалистические картины. Я ходила в художественный класс и на занятиях по истории искусств мы дошли до XX века: говорили о Пикассо, Дали, Кандинском. Я с восторгом смотрела на их работы и думала: разве так можно было?» В сюрреалистах Йэн Сур привлекает тайна и абсурдные связи между предметами в одном произведении.

Сюрреализм Йэн Сур органично соседствует с обрядами и мифологией народа Саха. Например, объекты в инсталляции «Река» по форме напоминают рыбу, лодку или «глаз реки». Река — одна из самых почитаемых в Якутии сущностей. Ее просят о помощи и приносят небольшие дары. «Если впервые человек переходит через реку, он всегда должен просить у нее, чтобы все прошло хорошо. У каждой реки есть своя история и тайна. Думаю, что через свой “Глаз реки” я смогла передать ту самую глубокую мистику рек и рожденный в моей голове образ».

Якутский эпос Олонхо рисует картину волшебного, фэнтезийного мира, но со своей четкой структурой. Верхний мир населяют добрые божества-айыы, Средний — люди, а также «иччи», то есть духи различных существ и предметов. В нижнем обитают демоны-абаасы. Все три мира соединяет великое древо жизни Аал Луук Мас. «Там творится полный сюрреализм!», — смеется Йэн Сур. «Наверное, умение поженить народный эпос и европейский сюрреализм прописано в моем генетическом коде».