Сулейменова, изначально исследовавшая постколониальную идентичность в сериях работ «Казахская хроника» и «I'm Kazakh», озвучивает свои идеи в публичных выступлениях и статьях. В своем новом художественном проекте «Целлофановая живопись» Сулейменова поднимает проблему загрязнения пластиком казахской степи, выступая за сбор и очистку использованного пластика.

Отходя от традиционных художественных материалов, она дополняет серию «Казахская хроника» работами, сделанными из цветных полиэтиленовых пакетов. Монументальная работа «Yellow Blue Bus» создана исключительно в технике целлофановой живописи и полностью состоит из пластиковых пакетов, часть из которых была подарена жителями Алматы. Это не попытка решить проблему климатического кризиса — сделать это с помощью только искусства невозможно. Скорее, это способ найти в пластиковых пакетах поэзию и переосмыслить эстетику мира, в котором деревья и птицы больше не являются представителями природы. В живописи Сауле не используются традиционные инструменты — холст, кисти, акриловые или масляные краски.

Эта работа показывает сложную матрицу города, его жителей, автобусные маршруты и пронизывающую все это любовь. Название работы также намекает зрителям на то, что художница посвящает ее Казахстану и Украине.

Его работы были представлены на таких выставках, как «Между прошлым и будущим» в Национальном музее Республики Казахстан в 2017 г., «Археология актуальности» в Государственном музее искусств имени Кастеева в 2011 г. и «Между небом и землей» в лондонской галерее Calvert-22, также в 2011 году. В 1980-1990-х годах художник создал около 20 работ в стиле «бумажная архитектура». В этих хрупких объектах, изготовленных из легких материалов, он воплотил уникальный взгляд на материальный мир, разобрав его на элементарные компоненты. Попытка проникнуть в самую суть вещества и понять, из чего состоит квантовый мир, поднимает очень важный вопрос об «аутентичности» природы. В этом случае тезис о разрушении человеком окружающей среды начинает казаться малообоснованным и нереалистичным.

В конце концов, природу, которую мы стремимся сохранить, можно рассматривать как упрощенное представление гораздо более сложной реальности, сформированной нашим сознанием. Однако какой практической цели будет служить это осознание, если нам не удастся сохранить саму среду, с помощью которой мы постигаем сложности квантового мира?

Воробьевы глубоко погружаются в окружающую их социокультурную среду, исследуя ее с присущим им легкостью и юмором.

Работа состоит из серии фотографий природных ландшафтов. Специально для них художники писали слово «Anthropocene» в разное время года: зимой — на бесформенных нагромождениях льда на озере, летом — на сыпучих песках пустыни.

(Надпись, сделанная органическими красками, через некоторое время исчезла, оставшись только на фотографиях). Это действие выглядит одновременно как художественным, так и социальным актом. Ведь люди издавна маркируют свою территорию на объектах природы. Работа-шутка об очень серьезных вещах напоминает нам о том, что наше время на этой планете не вечно, и что нам только посчастливилось жить в этот короткий, по меркам геологии, миг. Сами художники пишут о своей работе иронически так:

«Что можно сказать о тексте, написанном на песке или на льдине? Только то, что его сдует ветерком с песчинками через пару минут, после написания, или он исчезнет, растает вместе с льдиной под лучами солнца с приходом весны.

Вот и человек, Homo Sapiens неразумный, вообразил себе свою антропоцентричность посередь бескрайней вселенной. Но природа — не отель для отдыхающих, где все включено, она сама себе создатель и сама себе вершитель. Ей все равно есть ли человек в ее теле или сгинул этот паразит со всей своей цивилизацией. И без него, все как-то существовало и не худо и не бедно — тут тебе и звезды с галактиками и вулканы с гейзерами. Шумно было, весело, только некому было оценить тогда эту вечеринку…

Другое дело сейчас — голоцен закончился, нагрянул антропоцен, явились оценщики подбить расценки на существование рода наших приматов. Пили, ели, веселились, подсчитали – прослезились.

Что можно сказать в утешение… Дорогие товарищи люди, не преувеличивайте свое величие, но и не расстраивайтесь — и вас не забудут, “следы нашей деятельности никуда не денутся по крайней мере в ближайшие несколько миллионов лет” — пишут в интернете.

Вы тоже останетесь тонким размазанным слоем в толстом пироге геологических эпох.

Но кто оценит его вкус, когда и антропоцен минует?..».

Его выбор не случаен: с одной стороны, оно иллюстрирует строки Гете, а с другой — символизирует предгорья Алатау (Казахстан), густо поросшие голубыми елями.

Вокруг ствола и кроны (не причиняя вреда дереву) художник установит конструкцию из нержавеющей стали. Она будет имитировать кристаллическую решетку целлюлозы и символически защищать ель от посягательств на его существование и целостность.

Важным концептуальным и смысловым акцентом, объясняющим название работы, являются строки Иоганна Вольфганга фон Гете: «Суха теория, мой друг, лишь древо жизни пышно зеленеет». Это высказывание (на четырех языках — немецком, казахском, английском и русском) планируют разместить на четырехгранном гранитном основании, окружающем дерево. Диагональные и горизонтальные линии, точки их соединения и пересечения размещены в строго определенной последовательности, основанной на строгой логике и точном математическом расчете.

В том, как он использует этнические символы, ощущается сильное влияние русского авангарда и постсоветских реалий, а также отражается сокровенный и порой трогательный анализ его состояния как современного художника.

Остро осознавая привлекательность экзотики, связанной с иконографическими стереотипами среднеазиатского искусства, он зачастую относится к ним с легкой иронией.

Среди последних выставок Атабекова: «Солнца и неоны над Казахстаном» (YARAT, Баку, 2017 г.), «Другой и я» (Художественный музей, Шарджа, 2014 г.), 5-я Московская биеннале (2013 г.), павильон Центральной Азии на Венецианской биеннале (2011, 2007, 2005 гг.), «Остальгия» (Новом музее. Нью-Йорк, 2011 г.), «Время сказителей» (KIASMA, Хельсинки, 2007 г.), 9-я Стамбульская биеннале (2005 г.). Шымкентский художник Саид Атабеков создает работу «Следы ангелов». «Так в степи называли отпечатки копыт с подковами на сырой земле, которую затем высушивало солнце.

Подобное «замораживание» чего-то эфемерного и превращение его в скульптуру в каком-то смысле переносит частичку степи в город. Важно отметить, что работа сделана из железа и бронзы — материалов, которые обычно используют для изготовления важных памятников, обозначающих идеологический вектор той или иной страны. В нашем же случае этот памятник установлен самой степи, скачущим по ней лошадям, отпечаткам копыт, остающимся недолго, но всегда появляющимся вновь.

Природа, а точнее цветы — важнейший символ жизни нашей планеты — обретают эстетическую и красочную душу. Перед зрителями предстает гигантский гибрид.

Между человеком (состоящим только из конечностей и глаз) и царством фантазии (представленном в виде цифрового цветочного коллажа на экране) возникает чувство близости, постепенно перерастающее в прочную связь. Мы наблюдаем взаимодействие человека и природы, напоминающее нам о том, что природа, которую обычно считают неодушевленной, на самом деле полностью жива.

Моффатт заново центрирует наш дискурс, организуя игру масштабов и воображения вокруг главной темы: непреходящей зависимости человека от природы, ее окружения и объектов. Художница бросает вызов непрерывному контролю и господству человека над природой, приглашая нас пробудиться от летаргического сна.

Работы Моффатт из серии «Flowers for Suzanne Clair» («Цветы для Сюзанны Клэр») пронизаны оптимизмом. Художница черпает вдохновение в научно-фантастическом романе «Хрустальный мир», где второстепенный персонаж, женщина по имени Сюзанна Клэр, становится свидетелем катастрофических перемен в нашем мире, его грядущей гибели.

В отличие от главного героя — мужчины, она воспринимает трансформацию мира как альтернативу известному, как незнакомую возможность нового существования.

Работа дополненной реальности поднимает злободневные вопросы об истории, человеке, фантазии и имеет неизбежный политический подтекст: какова роль женского и мужского начал, каковы наши отношения с окружающей средой. А что если портал, наконец, позволит нам кардинально изменить отношения с природой? Лорен Моффатт делает это предложение, но решать вам.

Дюсенбина проводит исследование, которое поднимает вопросы формирования архетипа и введения его в структуру многокультурного современного государства. Для решения столь сложной задачи она предельно точно выбирает медиа — прикладной дизайн (проектирование интерьеров и предметов быта) и воплощает свои идеи в нескольких сериях. Художница исследует место мифа и истории в современной поп-культуре. В ее визуальной картине батыры мирно уживаются с мухами, бараньи рога — с логотипами итальянских домов моды, традиционные чапаны — с шедеврами мирового искусства.

Более того, размывается грань между городом и природой. Кажется, что в кипящем котле городской визуальной культуры каждый день заново рождаются идентичности, в результате трудно определить влияние одной культуры на другую. Для фестиваля ARTBAT FEST 11 Дюсенбина создает первый в Казахстане мурал, выполненный с использованием неоновых элементов. Его можно видеть как днем, так и ночью.`